Рядом с лестницей в дом, огороженный высоким черным забором из заос-трённых прутьев, стояла, приготовленная для своего нового жильца, желез-ная клетка.

  Вечером к воротам забора подкатил «семейный» фургон. Из него вылез здоровенный мужчина в джинсах и в ковбойском кожаном жилете.

Мужчина с ругательствами отпер, не желающий подчиняться, замок, залез в кабину, и машина, выбросив на улицу остатки выхлопного дыма, подкатила к дому.

  Скрипнув дверью авто, мужчина вновь вылез из тарантаса, обошёл его, отпер заднюю дверь и достал шевелящийся мешок.

Подойдя к клетке, он засунул мешок внутрь, и вытряхнул из него щенка. Щенок упал на шею и взвизгнул. Хозяин отвесил ему оплеуху.

— Закрой пасть!

Щенок отпрянул, но тут же ощерился: «р-р-р!».

  Хозяин улыбнулся и рявкнул: «Боец!». Прихватил из машины ящик пива и зашел в дом.

   Утром, выйдя из дома, он подошёл к клетке, пнул её ногой и бросил внутрь кусок сырого мяса:

— Привыкай, Боец!

  Проверив почтовый ящик, он на мгновение остановился у ворот и громко поздоровался в спину идущей по тротуару пожилой соседки:

— Привет, Клара!

— Здравствуй, Боб! — обернувшись, поздоровалась Клара и перешла на другую сторону улицы.

Боб, насвистывая весёлую мелодию, зашёл обратно в дом.

   Солнце опустилось за кроны деревьев, когда дверь мрачного дома вновь отворилась, и на пороге, в своём ковбойском костюме, вновь появился Боб. В руках он держал несколько холщовых мешков. Бросил их в машину. Отпер ворота. Сел за руль. Погонял до выстрела из выхлопной трубы скрежещущий стартер, тихо выкатился из ворот и поехал по «освещённой» надвигающимся мраком улице.

   Соседи перестали обращать внимание на ночные вылазки Боба. Впрочем, однажды для своего успокоения вызвали полицию. Полиция приехала. Переговорила с хозяином, зашла в дом, вышла. Не найдя ничего, противоречащего закону, уехала. И больше не приезжала. Соседи, наблюдавшие за посещением копов, вскоре тоже успокоились, хотя и остерегались подходить близко к дому этого мрачного человека. Не остерегалась только старая Клара. Она несколько раз заходила к соседу за солью и спичками. И он всегда приветливо, хотя и грубо с ней здоровался. Изредка все же появлялись слухи, что кто-то, вроде слышал, как из его дома доносился чей-то тихий плач. Но полицейская проверка поставила точку на слухах.

  Через час езды по асфальтному шоссе и, после — по ухабам предгорной степи Боб выехал на неосвещённую улицу уединившегося подальше от цивилизации небольшого городка. Выключил фары своего автомобиля и покатился по безлюдной грунтовой дороге.

У одиноко стоявшего кафе с темными окнами на краю городка он остановил машину и вышел, осторожно прикрыв двери. В руке его тревожным черным флагом повис один из полотняных мешков, привезённых из дома.

Боб замер. Он, изо всех сил напрягая покрасневшие глаза, всматривался в темноту улицы.

  Спустя некоторое время из-за стоявшего неподалёку дома выбежала стайка молодых дворняжек.

  Боб, спрятав мешок за спину, несколько раз игриво присвистнул. Дружелюбно виляя хвостами, собаки беззвучно подбежали к его ногам.

    Боб вытащил из кармана кусочки мяса и, присев, протянул собачкам. Одна из них, самая доверчивая, продвинулась к лакомому кусочку чуть ближе остальных.

  Быстрым движением, бросив мясо на землю, Боб этой же рукой схватил несчастное животное за холку, приподнял и сунул в мешок.

— Жирненькая! — процедил радостный Боб, завязывая узел бечёвки на последнем пристанище жертвы.

Другие собаки, поджав хвосты, с визгом бросились прочь.

Но Бобу одной собаки было недостаточно.

  Он вскочил в машину, завёл двигатель и рванул в сторону убегающих друзей человека.

   Нагнав их, Боб включил фары и врезался бампером в стаю.

Тела сбитых собак разлетелись по сторонам от машины. Уцелевшие с визгом понеслись в сторону степи.

  Боб, не выключая двигателя, вышел из машины и распределил по остальным мешкам раненых, умирающих и уже мёртвых собак. Ещё шевелящиеся мешки он забросил в задний отсек фургона.  

Двери близлежащего дома распахнулись — и в фонтане рванувшегося света появилась фигура коренастого человека с ружьём.

Боб выключил двигатель и замер.

— Кто здесь? — крикнула фигура. С минуту вглядывалась и вслушивалась в темноту ночи, после чего выругалась, сказала кому-то в доме: «Наверное, койоты», и глухим хлопком выключила фонтан.

  Боб, выждав некоторое время в задраенном тёмном фургоне, включил двигатель и покатился по ухабам степи в обратный путь.

   Отъехав на достаточное расстояние от городка, он включил фары и поехал в сторону «сбежавшего» от него шоссе.

  Въехав на шоссе, Боб увеличил громкость радио на полную, заглушая стоны умирающих животных и, откупорив бутылку пива, радостно помог Полу  Маккартни допеть припев  «Жёлтой подлодки».

  Проделав раздражающую процедуру с открыванием ворот, он подъехал к крыльцу с клеткой и довольный вылез из машины. Ночь удалась!

  По привычке пнув клетку ногой, поднялся по лестнице, отпер дверь и включил в прихожей свет. В тишине ночи послышались громкое щелканье, скрип и, через мгновение — приглушенный рык.

  Боб вышел из дверей, подошёл к машине и по очереди вытащил вначале шевелящиеся мешки, а затем — неподвижные. Неподвижные он оставил возле машины, а шевелящиеся поднял огромными ручищами все вместе и занес в дом. Через три минуты глухой рык смешался со сдавленными стонами.

   Боб вновь появился в дверном проёме. Подошёл к машине. Закрыл двери. Поднял оставленные мешки и зашёл в дом, негромко притворив дверь. Больше в эту ночь он никуда не выходил.

  Утром следующего дня на пороге дома в своём ковбойском прикиде появился уже отдохнувший Боб. Взглянув на солнце, он взмахнул руками, зажмурился и потянулся.

   По тротуару, в сторону городской церкви, шла принарядившаяся Клара.

— Привет, Клара! Как спалось?

— Спасибо, Боб! Спала, как младенец! — разулыбалась Клара. — А ты снова ездил на свою работу? Тебе надо отдыхать! Сегодня воскресенье. Пойдём со мной в церковь! Попросишь у Бога больше выходных!

— На том свете отдохну! — громко рассмеялся Боб. — Чего я не видел в твоей церкви?

   Он состроил умилённое выражение лица и, вытянув к небу сложенные в лодочку руки, кривляясь, промычал:

— М-м-м-улюлю–мы-мы-мы!

И опять громко рассмеялся.

— Эх! Бога ты не боишься! — удручённо произнесла Клара и продолжила путь в сторону церкви.

   Боб вновь простёр руки к небу, но теперь — угрожающе сжав кулаки.

— Эй, Бог! Ты — никто! Это я — бог! Я, Боб Тейлор! Молчишь? Это потому, что нет тебя! — и обращаясь в спину Кларе, проорал: — Эй! Клара! Никакого Бога нет! Есть Боб Тейлор! Это он — бог!

Клара не оглянулась.

   Боб сплюнул в её сторону и зашёл в дом. Через несколько минут вышел и подошёл к клетке со спящим щенком. Разбудил его своим обычным ударом в решётку и, услышав злобное «р-р-р», бросил в клетку большой кусок мяса на кости.

— Жри, Боец! Скоро Джек научит тебя убивать!..

 Прошёл год.

   Боец, натасканный Джеком, превратился в лютого пса-убийцу.

  Боб стал богатым. Его собаки приносили ему неплохой доход. Соседка Клара умерла. Но это не особенно расстроило Боба. За Кларой в дальний путь отправился боевой пес Дрю, потерявший всю кровь из разорванной глотки в  неравном бою с Гладиатором. Уж слишком высок был соблазн хапнуть полмиллиона джек-пота. За Дрю ушёл из жизни Доктор Геббельс, застреленный Бобом за укус хозяйской ноги. Но зато появились: Брюс, Лорд и Клара. Клару Боб планировал выпустить на ринг с Гладиатором, приурочив бой ко Дню рождения соседки.

  Зарезав гулявшего по лесу конкурента и присвоив себе его бизнес, из теневого заводчика он превратился в теневого устроителя боев. Собаки Боба считались лучшими в своём классе. Никто не мог понять причин такой агрессии псов.

  В последнее время с боями стало тяжело. Копы буквально кусали за пятки.

Но сегодня, в этот яркий солнечный день, Боец, впервые выйдя на ринг, как учил Джек, сломает лапы соперника, а затем порвёт тому глотку.

Боб вошёл в дом. Отбросил с пола ковёр и потянул за тайную рукоять. Дверь в погреб со скрипом отворилась, и Боб начал спуск по довольно крутой лестнице. Спустившись, он нащупал выключатель — и подвал обдало «дневным» светом флуоресцентных ламп, беспристрастно подчёркивающим весь ужас царящей здесь жизни.

  На полу вдоль стенки стояло пять больших клеток, в четырёх из которых яростно метались огромные бойцовые собаки Боец, Брюс, Лорд и Клара. В пятой Боб ещё не убрал мозги Доктора Геббельса, разлетевшиеся вчера от пули «Магнума» двенадцатого калибра. Поэтому клетка пока пустовала, наполняя подвал омерзительным гнилостно-сладим ароматом. В противоположной стороне подвала в маленьких клетушечках для кроликов, дрожа и повизгивая, ждали своей участи вновь пойманные дворняжки. Рядом с их клетками справа, на колбе с соляной кислотой лежали холщовые мешки, а слева трупы недопойманных животных.

  Боб подошёл к клеткам жертв и достал за холку одну из них. Подойдя к клетке Лорда, хозяин бросил несчастное животное внутрь. Лорд одним укусом сломал бедняге позвоночник и вгрызся в мягкий живот. У противоположной стены поднялся плакательный вой вперемешку со скулежом до смерти напуганных собак.

   Боб оглянулся на них.

— Молчать! Сучье племя!

  Схватил стоящую рядом палку–силки для ловли собак и размашистыми движениями начал стучать ею по клеткам с дворнягами.

  Избитые, одуревшие от увиденного, оглушённые от ударов по клеткам, собаки присмирели.

  Душегуб вытащил следующую, упирающуюся и визжащую во все горло жертву, и кинул Брюсу. Затем «мясо» досталось Кларе. Боец с рёвом метался по клети и со злостью грыз стальные прутья.

— А ты не получишь мяса! Твоё мясо — на ринге! Убей Гектора и съешь его  плоть! — науськивал Боб. Затем посмотрел на часы, взял силок, просунул его в щель приоткрытой двери и ловко набросил петлю на шею Бойца.               Открыл дверь. Теперь Боец был под контролем.

— Пойдём обедать! — сказал хозяин, ведя по грязной лестнице своего любимца к славе.

   Приоткрыв входную дверь, Боб просунул голову и оглядел улицу.

Никого.

   Он быстрым шагом вышел из дома, и усадил Бойца в заклетченую заднюю часть новенького джипа.

  Запер домашнюю дверь, три раза сплюнул и, сев за руль, повернул замок зажигания.

  Машина агрессивно взревела и перешла на послушное урчание.

  Боб подъехал к воротам. Те покорно отворились. И он помчался по шоссе к мосту, за которым было другое шоссе, ведущее к месту турнира.

  В машине непринуждённо звучала запись Элтона Джона. Мир казался спокойным и умиротворённым.

  Через милю блеснула зеркальная гладь чёрной реки, над которой угрюмо нависал не менее чёрный старый деревянный мост.

  Боб въехал на мост на своём чёрном джипе, добавив заключительный мазок в эту мрачную композицию. ...